Верховный суд США фактически запретил федеральным судам налагать запреты на исполнение указов президента. За такое решение проголосовали шесть судей из девяти, трое написали свое особое мнение. До сих пор первой инстанцией, где обжаловались указы Дональда Трампа, были именно федеральные суды штатов, и вот теперь они не смогут блокировать решения президента.
В те же дни Дональд Трамп приказал нанести удары по Ирану, не спросив на это разрешения Конгресса, и обе палаты ни слова не сказали против, будто забыли собственную Конституцию. Еще раньше Трамп переподчинил себе национальную гвардию Калифорнии, чтобы подавить протесты внутри штата. Выглядит всё это так, будто президент Соединенных Штатов повторяет шаги Путина начала нулевых, только делает это во много раз быстрее.
Успеет ли Америка за оставшийся срок президентства Трампа превратиться в Россию, куда катится правовая система США — объясняет юрист Игорь Слабых.
Дональд Трамп подписывает ряд указов в первый день своего второго президентского срока в Овальном кабинете Белого дома в Вашингтоне, округ Колумбия, США, 20 января 2025 года. Фото: Jim Lo Scalzo / EPA.
Игорь Слабых.юрист
„
— Что означает недавнее решение Верховного суда США, какие у него будут последствия? Это конец разделения властей, конец американской судебной системы?
— Звучит по этому поводу действительно очень много разного, поэтому давайте я объясню с самого начала. Есть такая штука — обеспечительная мера, универсальный запрет. Если запрет не универсальный, то он касается только истцов и ответчиков в конкретном деле, это такой частный случай. Универсальный запрет распространяется на всех. И вот в решении Верховного суда США, о котором мы говорим, речь идет именно об универсальном запрете. Есть истец или группа истцов, суд рассматривает дело, признает указ президента неконституционным и после этого распространяет свое решение не только на истцов по делу, но и вообще на всех людей в стране. То есть если указ президента признан неконституционным, это распространяется на всех людей, находящихся в Соединенных Штатах.
Что сказал Верховный суд: у судов нет полномочий выносить такие универсальные запреты. Потому что, по мнению Верховного суда, законы США не дают судам такой возможности.
— Это как? И как же это происходило до сих пор?
— Это достаточно неожиданное решение. В первый раз такой универсальный запрет на действие указа президента появился ориентировочно в 1950–60-х годах ХХ века. До этого американские суды действительно ничего подобного не принимали. Но потом такие запреты на действие указов президента стали обыденными, и об этом говорит Верховный суд. Когда Байден был президентом, такие решения принимались очень часто.
Есть еще одна важная вещь, о которой не сказал Верховный суд, но это факт: „
сам Верховный суд принимал такие решения против администрации Байдена. Например, президент хотел простить студенческие долги, но по иску физических лиц и штатов суды это запретили, а Верховный суд это поддержал.
Тогда Верховный суд проблемы в этом не видел. Но вот сейчас он постановил, что нет таких полномочий у судов.
Означает ли это конец всей правовой системы США и полный диктат со стороны исполнительной власти? Нет, не означает. Потому что Верховный суд даже отметил, что есть другие механизмы, позволяющие работать с указами президента, которые, возможно, неконституционны.
Дональд Трамп подписывает указы в Белом доме, Вашингтон, округ Колумбия, США, 25 марта 2025 года. Фото: Shawn Thew / EPA.— Какие это механизмы?
— Первый — это возможные коллективные иски. Истцы могут объединиться, их могут быть тысячи, десятки тысяч, и подать коллективный иск.
— И тогда на кого будет распространяться предполагаемый запрет?
— Тогда решение будет распространяться на это большое количество истцов.
— В суды какого уровня эти истцы могут подавать такие иски?
— Ровно в те же самые суды, которые принимают такие решения сейчас, первая инстанция — это федеральный суд штата.
Кроме того, Верховный суд хоть и не высказался по существу, но оставил окошечко для того, чтобы универсальным запретом пользовались штаты. Для этого иск подается не от конкретного физического лица или группы лиц, а от целого штата или группы штатов. Верховный суд не сказал конкретно, можно ли это делать, но дал свои указания, что этот вопрос тоже нужно рассмотреть, суды первой инстанции должны это проанализировать в контексте последнего решения и определить, могут ли штат или группа штатов получить универсальный запрет.
Это решение было принято в рамках дела об оспаривании конституционности указа Трампа, отменившего право на гражданство по рождению. По самому вопросу о конституционности этого указа президента решений еще не принималось, это осталось пока за пределами рассмотрения, никто не сказал, что указ президента правильный или неправильный. Решение Верховного суда касается исключительно процессуального вопроса: может ли федеральный суд вынести универсальный запрет против указа президента. Верховный суд сказал, что нет, не может.
— На практике это означает, что оспорить указы Дональда Трампа станет труднее или легче?
— На практике это будет труднее. Групповые иски, которые и сейчас можно подавать, в рамках которых и сейчас можно просить применения обеспечительных мер, будут охватывать, как я уже сказал, достаточно широкий круг лиц, но не всё население. Это значит, что может сложиться такая ситуация: суды примут даже десять решений о признании указа президента неконституционным, но потенциально в отношении людей, не участвовавших в этих процессах, указ президента всё равно может действовать. Да, они тоже могут пойти в суд, с большой вероятностью они даже получат положительное решение, которое подтвердит, что указ президента неконституционный. Но для того, чтобы пойти в суд, нужно нанять юриста, нужно заплатить деньги. В Америке это достаточно сложная система, подать исковое заявление самостоятельно и потом судиться тут гораздо сложнее, чем в России.
Плюс я бы здесь отметил еще одну важную тенденцию в решениях, принятых судом в последнее время. Получается, что суд добровольно освобождает себя от каких-то возможностей контролировать исполнительную власть. Дальше начинается уже сложный теоретический спор. „
С одной стороны, Верховный суд говорит в своем решении: насколько неконституционным ни был бы указ президента, это судам не дает права нарушать действующее законодательств, то есть принимать универсальный запрет.
Даже если указ президента «очень неконституционный», если можно вообще так выразиться.
Полиция у здания Верховного суда, Вашингтон, округ Колумбия, США, 27 июня 2025 года. Фото: Jim Lo Scalzo / EPA.— Это вообще звучит как какой-то замкнутый круг.
— Именно поэтому трое либеральных судей Верховного суда, написавшие особое мнение, говорят: кроме такого сугубо технического и исторического анализа, который провели большинство судей, необходимо учитывать принцип разделения властей. Исходя из этого принципа, в случае если действия президента неконституционные, возможность суда принять универсальный запрет гораздо важнее, нежели исторический анализ, говорящий о том, что запреты принимались только с 1950–60 годов.
— А как быть с тем, что сильно после 1960-х годов, в последние годы, такие запреты принимал сам же этот Верховный суд, только против указов президента Байдена?
— Лично у меня вызывает удивление непоследовательность консервативного большинства в Верховном суде. Посмотрите, например, решение об отмене права на аборты. В нем судьи говорили: исторически в США аборт не признавался, и, поскольку в Конституции прямо не сказано, что женщина имеет право на аборт, мы принимаем во внимание исторический контекст. Ровно то же самое судьи говорят в последнем решении: универсальный запрет применяется только последние 60–70 лет, до этого он не применялся, поэтому мы не должны принимать во внимание то, что происходило в последнее время. Однако, когда речь шла об освобождении президента от уголовной ответственности, судьи поступили ровно противоположным образом: их не смутило то, что исторически в США никогда у президента не было иммунитета от уголовного преследования. Внезапно в том деле исторический контекст оказался не важен. А в этом деле он важен.
— Знаете, звучит это именно как конец разделения властей в США. Президент, у которого есть большинство в Конгрессе и который назначил больше «своих» судей, теперь может делать всё, что захочет. Здравствуйте, мы в Российской Федерации, 2000 год.
— Не совсем так. Да, вектор движения мне очень не нравится, меня он пугает. Потому что, как я уже сказал, суд сам себя лишает возможности контролировать исполнительную власть.
— А уж на фоне того, что происходит с Конгрессом…
— Совершенно верно, Конгресс тоже снимает с себя возможность контролировать исполнительную власть. „
Президент Дональд Трамп принял решение об ударе по Ирану, а большинство конгрессменов как будто забыло, что Конституция предоставляет право начинать войну именно Конгрессу. То есть на Конституцию вроде как можно уже внимания не обращать. Эти две вещи меня пугают,
потому что от этого я в свое время уехал из России, и для меня большая неожиданность видеть это в США.
С другой стороны, нельзя сказать, что всё — наступил конец судебной системе США, судьи теперь будут принимать только те решения, которые нужны президенту. Есть серьезное различие между судебными системами в США и в России. И в США не происходит того, что происходит в России, когда суд просто на ровном месте называет черное белым, не обращая внимания на доводы одной из сторон. Стань со-участником «Новой газеты» Стань соучастником «Новой газеты», подпишись на рассылку и получай письма от редакции
Подписаться — Лиха беда начало. В России конца 1990-х — начала нулевых были вполне нормальные суды. Там и парламент какой-никакой был.
— Поэтому я и говорю, что вектор мне не нравится. Но говорить, что сейчас это уже произошло, я бы не стал. Пока к этому нужно присматриваться.
Мы видим, что при такой позиции Верховного суда тем не менее суды первой инстанции очень активно до настоящего момента применяли универсальный запрет. Если посмотреть статистику, то, по-моему, под такие универсальные запреты, принятые судами первой инстанции, подпали примерно 90% указов Трампа. Их принимали и судьи, назначенные на первом сроке Трампа. Поэтому да, вектор плохой, но надо смотреть, как пойдет процесс.
Сейчас мы увидим, как будут развиваться события, получится ли истцам заменить универсальный запрет на запрет в рамках, например, группового иска. В течение нескольких часов после принятия Верховным судом этого решения были поданы два, насколько я знаю, групповых иска, где истцы пытаются использовать новый механизм. В одном из этих исков группа, в интересах которой он подан, называется так: дети, рожденные или которые будут рождены на территории Соединенных Штатов Америки после даты издания этого указа.
— Ловко.
— Если суд согласится с истцами, то, по сути дела, он примет такой же универсальный запрет, который будет просто сформулирован другими словами. Возможно, это устроит Верховный суд, но может быть, и нет.
Протестующие у Белого дома в Вашингтоне выражают несогласие с решением Трампа нанести удары по ядерным объектам в Иране, округ Колумбия, США, 22 июня 2025 года. Фото: Jim Lo Scalzo / EPA.— Вы упомянули начало атаки США на Иран. Это действительно было неконституционное решение?
— Конституция США говорит о том, что решение об объявлении войны принимает Конгресс. При этом многие понимают, что объявление войны — это не просто некое действие, когда издается документ «Мы объявляем вам войну». Начало военных действий тоже считается объявлением войны. Поэтому по умолчанию это вроде бы должен делать Конгресс. Но дальше, как говорится, дьявол в деталях, и этих деталей миллион. Во-первых: что такое война? Если полетели самолеты, отбомбились и вернулись, это уже война?
— Во время аннексии Крыма в 2014 году Путин получал разрешение Совета Федерации на использование войск за рубежом. Правда, постфактум, но даже Путин.
— Я бы не стал проводить аналогии между «специальной военной операцией», которую начал Путин, и действиями армии США.
— Поэтому я и спрашиваю не про 2022 год, а про 2014-й, там же не было боевых действий как таковых и вообще «нас там не было».
— Мы можем проводить какие угодно параллели, но это две разные ситуации. Есть Россия со своим законодательством, есть Америка со своими законами. Так вот вопрос, что такое война, в американской правовой системе не закрыт. Потому что мало судебной практики, мало юридических документов, связанных с судебными разбирательствами именно в вопросах войны. При этом есть закон 1970-х годов, который в принципе дает президенту возможность сначала проводить военные действия, а уже потом уведомлять об этом Конгресс.
— Когда Барак Обама решил провести операцию «Копье Нептуна» по устранению Бен Ладена, он спрашивал разрешения у Конгресса?
— Я не помню про «Копье Нептуна», но Обаме точно требовалось разрешение Конгресса на бомбардировки Ливии. И первоначально Обама его не получал. „
Тогда позиция Обамы была примерно такая же, как сейчас позиция Трампа: это не война, поэтому согласие не нужно. Тем не менее, повторю, в итоге Конгресс это обсуждал.
То же самое было при Клинтоне — с размещением американских войск в Боснии. Клинтон говорил, что это не война, а миротворческая операция, поэтому разрешение не нужно. В итоге Конгресс это тоже обсуждал. Будет ли он рассматривать случай с Ираном, не совсем понятно, потому что обе палаты американского парламента сейчас контролируется республиканцами. По тому, что мы видим в комментариях в прессе, подавляющее большинство республиканских политиков довольны тем, что произошло. И даже те, кто при Байдене говорил, что нужно получать разрешение Конгресса, сейчас хвалят президента и говорят, какой он молодец, это было историческое решение, и так далее.
Если мы посмотрим на закон, то он дает возможность президенту применять военную силу за рубежом, если есть непосредственная угроза Соединенным Штатам. Или если произошло нападение на Соединенные Штаты и, конечно, невозможно ждать, пока Конгресс соберется, пока он примет решение, президенту надо действовать молниеносно.
Директор национальной разведки США Талси Габбард на фоне Дональда Трампа в Овальном кабинете Белого дома в Вашингтоне, округ Колумбия, США, 12 февраля 2025 года. Фото: Jim Lo Scalzo / EPA.— В случае с Ираном, видимо, причина и в том, что нужно было сохранить полную секретность?
— Официально я такого объяснения не слышал. Официально говорится, что США действительно находились под угрозой, потому что Иран практически уже создал ядерное оружие и мог его применить против Соединенных Штатов. Если это действительно так, то в принципе можно сказать: да, действительно, Соединенным Штатам угрожала опасность, поэтому президент принял решение о применении вооруженных сил за рубежом. Но дальше возникает вопрос: это действительно так? В марте этого года только-только назначенная на пост директора Национальной разведки Тулси Габбард говорила в Конгрессе, что Иран не ведет работ по созданию ядерного оружия.
— А Трамп сказал, что не надо слушать директора Национальной разведки.
— Трамп сказал, что ему плевать на ее слова. Если бы дальше это дело дошло до суда, то, безусловно, в суде использовалась бы процедура раскрытия доказательств, когда уже суд устанавливает, что и как происходило, на основании свидетельских показаний и документов. Но вряд ли за всем этим последует иск, в рамках которого будет рассматриваться это дело. Просто потому, что нет такого лица, которое может этот иск предъявить. Если даже и предпримет кто-то такую попытку, вряд ли она окажется успешной.
Однажды в США конгрессмены уже подавали иск против президента из-за того, что он не получил разрешения на использование вооруженных сил, и суд это дело прекратил, потому что у конгрессменов нет права на иск. Право на иск есть у того, чьи права нарушены непосредственно. Поэтому и теперь, если даже кто-то предпримет такую попытку, вряд ли у нас будет судебное дело, которое даст ответ на все вопросы. „
И здесь не будет такого арбитра, который мог бы сказать, как было на самом деле, и к чему-то обязать стороны. Трамп говорит, что не надо слушать Тулси Габбард, но возникает вопрос, где брал информацию сам Трамп.
— Вот именно: где, если не у собственной разведки?
— Если бы состоялся суд, он бы задал Трампу этот вопрос, и мы бы получили ответ. Но с очень большой долей вероятности такого не будет. Я не вижу того лица, чьи права были нарушены, чтобы суд провел полномасштабное разбирательство с раскрытием доказательств.
Члены Национальной гвардии Калифорнии и полиция защищают федеральное здание Эдварда Р. Ройбала в центре Лос-Анджелеса, США, 9 июня 2025 года. Фото: Allison Dinner / EPA.— Очень многие решения, принятые Трампом с первого дня после инаугурации, оспариваются в судах. Один из последних примеров — штат Калифорния, федерализация войск национальной гвардии и использование их для подавления протестов. Это не первый случай в истории США, в 1950-х годах президент Эйзенхауэр вводил войска в Литл-Рок, чтобы пресечь сегрегацию в школах. Но в Калифорнии были массовые протесты, на которые гражданам США вроде бы дано право Конституцией. Мог ли Трамп использовать нацгвардию для их подавления?
— Надо разделить национальную гвардию и армию США. В случае с вводом войск армии ограничения существенно жестче, потому что по умолчанию армия не может применяться для поддержания порядка внутри страны. Это старый закон, принятый как раз для того, чтобы армию нельзя было использовать в ситуациях, связанных с защитой прав человека. Но у этого закона, как и у любого закона, есть свои исключения. В частности, если речь идет о восстании на территории страны, то армия может участвовать в подавлении, но всё равно ее полномочия ограничены.
Отдельный вопрос связан с национальной гвардией. Она по умолчанию подчиняется губернатору штата. И в общем случае президент не может отдавать приказы нацгвардии штата Калифорния, это возможно только через процедуру федерализации, когда нацгвардия переходит в подчинение президенту и, по сути, становится своего рода заменой регулярным войскам.
Есть закон, который четко устанавливает критерии, когда президент может федерализировать нацгвардию штата. В этом законе три основания. Первое — если происходит восстание. Второе — нападение на Соединенные Штаты Америки. Третье основание — если в штате нет возможности исполнять законы Соединенных Штатов.
Сотрудники полиции задерживают участника акции протеста у федерального здания Эдварда Р. Ройбала, Лос-Анджелес, США, 8 июня 2025 года. Фото: Caroline Brehman / EPA.— В случае с Калифорнией Трамп использовал третье основание?
— Тут тоже всё сложно. Когда президент Трамп решил федерализировать нацгвардию Калифорнии, он издал распоряжение об этом просто со ссылкой на статью закона. Но конкретный пункт статьи, первый, второй или третий, не был указан. Поэтому непонятно было, какие были правовые основания у Трампа. Через день или два в Конгрессе допрашивали министра обороны США Пита Хегсета, и кто-то из конгрессменов спросил: вот вам президент передал управление нацгвардией Калифорнии, а какие правовые основания у него были? Хегсет ответил: ну, мне кажется, были все три основания.
И вот дело дошло до суда. Я поклонник судов, потому что они расставляют все точки над i и над ё. В суде Министерство юстиции объяснило, что использовались только два основания: невозможность осуществлять федеральные законы и восстание на территории штата. Основание, связанное с вторжением в США, не использовалось.
— Можно ли считать события в Лос-Анджелесе восстанием?
— Это очень правильный вопрос. Дело пока не рассмотрено по существу, во всех инстанциях рассматривались только обеспечительные меры — приостановка указа президента о федерализации. Суд первой инстанции согласился со штатом Калифорния, он сказал, что у восстания должны быть определенные признаки, из них есть только один — применение насилия, но никто не может подтвердить, что группы протестовавших были организованными, что восставшие были вооружены. Под оружием понимаются не камни и палки, а именно оружие, например, огнестрельное. Поэтому суд первой инстанции решил, что происходившее не было восстанием, президент неправильно использовал свои полномочия.
— А если без вмешательства президента, то как это работает в норме? Наводить порядок нацгвардию посылает губернатор штата?
— Это и делала в Лос-Анджелесе полиция. Но президент решил, что обстоятельства диктуют необходимость вмешаться именно федеральной власти.
Суд во второй инстанции тоже не рассматривал дело по существу, речь шла только о приостановке обеспечительных мер, которые ввела первая инстанция. Апелляция не стала высказываться по поводу того, было восстание или не было, она увидела другое основание для федерализации нацгвардии, правильно использованное президентом, а именно: отсутствие возможности исполнять федеральные законы на территории Калифорнии.
Флаг США за колючей проволокой центра содержания мигрантов в Сан-Диего, Калифорния, США, 2 июля 2018 года. Фото: Etienne Laurent / EPA.— Пока они решают, пока обеспечительные меры то налагаются, то снимаются, нацгвардия в Калифорнии продолжает исполнять «федеральные» обязанности?
— Да, потому что апелляция сказала: у президента больше шансов выиграть дело, поэтому блокировать его указ о федерализации нацгвардии неправильно.
— А насколько законным было то, что стало причиной самих протестов, против которых президент решил применить нацгвардию? Речь шла о задержаниях нелегальных мигрантов, а их в Калифорнии хватали везде, где найдут. Вплоть до того, что у человека судебное заседание назначено как раз по поводу его статуса, а его прямо из суда и забирают. Можно ли исполнять закон именно так?
— Само по себе задержание нелегального мигранта где бы то ни было не нарушает закон. То есть, конечно, задержание может быть проведено и с нарушением, смотря как задерживают. Но сами по себе многочисленные задержания в Калифорнии нарушением закона я бы называть не стал. „
Агенты миграционной полиции исполняют свои обязанности. Да, к их действиям часто возникают претензии, потому что они могут закрывать лицо маской, могут не предъявлять свой бейдж, могут быть в гражданской одежде или, наоборот, обвешаны оружием, в том числе автоматами, чтобы наводить ужас.
Тем не менее если кто-то считает, что его задержали незаконно, у него есть возможность обжаловать задержание в суд. Я не знаю случая, когда причиной обжалования было «неправильное» задержание, например, в здании суда. В Америке есть сеть магазинов Home Depot, там тоже сотрудники миграционной полиции любят ловить мигрантов. Это некрасиво, несправедливо, но это точно не незаконно.
— В Калифорнии каждый второй ребенок имеет хотя бы одного родителя-мигранта. Можно ли, с точки зрения закона, выслать одного из родителей? Или выслать родителей-мигрантов, а ребенок пусть останется в США? Как решаются такие случаи?
— Гражданина США выслать нельзя в принципе, поэтому, если кто-то из родителей и ребенок — граждане США, выслать их нельзя. Что касается второго родителя, то здесь всё зависит от гражданства первого. Если вы состоите в браке с гражданином США, у вас есть возможность упорядочить свой статус в стране. Если человек не воспользовался такой возможностью, а обстоятельства бывают разные, можно опять-таки говорить о несправедливости, но в законе нет такого положения, что супруг, не упорядочивший свой статус, всё равно может оставаться в стране.
Дженнифер Васкес Сура (в центре), жена Килмара Абрего Гарсиа, на митинге в поддержку возвращения из Сальвадора её мужа у здания федерального суда в Гринбелте, Мэриленд, США, 16 мая 2025 года. Фото: Shawn Thew / EPA.— Каждый пятый ребенок в Калифорнии имеет родителя — нелегального мигранта. Почему люди, у которых растут дети, не смогли упорядочить свой статус, если такая возможность есть? Откуда столько семей, которые рискуют быть разломанными?
— Обстоятельства бывают разные. Кто-то по своим причинам решил лишний раз не связываться с государством, не подавать документы. Если человек уже достаточно долго живет в США привык к своему статусу, он может не хотеть появляться на радаре у правительства. Кто-то, вероятно, не знает, как это сделать. А кто-то копит на это деньги. Американская миграционная система сложная, запутанная, слишком бюрократическая, и если ты пытаешься сделать что-то самостоятельно, это с большой долей вероятности приведет только к проблемам, ошибкам и отказам. Нужен юрист, который будет этим заниматься, и кто-то, может быть, старается накопить денег на юриста. Или, скажем, человек обучался в США по какой-то программе, которая спонсировалась Госдепартаментом, тогда у него есть обязанность какое-то время потом прожить за пределами США, и, пока этот срок не пройдет, он даже по браку не может получить гринкарту. Могут быть и другие причины, но я назвал основные.
— Но в целом получается, что это действительно нарушение закона, то есть правильно делают, что депортируют?
— Если оценивать исключительно с точки зрения закона, оставив в стороне моральные соображения и справедливость, то да, действительно: если ты находишься на территории страны нелегально, тебя необходимо депортировать. Дальше, как обычно, дьявол в миллионе деталей.
Было, например, известное дело Килмара Абрего Гарсии, которого депортировали в Сальвадор, хотя было решение суда, запрещавшее депортировать его туда. Он пробыл в Сальвадоре около двух месяцев, и только после огромных скандалов его вернули на территорию США.
— Если я правильно помню, Гарсию нельзя было депортировать в Сальвадор, потому что его там убьют.
— Вернулся он живым. Претензии при его депортации были в том, что она нарушала решение суда, это первое. А второе — было нарушено конституционное право Гарсии на надлежащий процесс. То есть его просто поймали и депортировали, не предоставив ему возможности оспорить эти действия. И опять получается, что с точки зрения закона все претензии связаны не с самим фактом депортации. Никто не спорит, что Гарсия — нелегальный мигрант, он попал в страну нелегально, у него нет оснований для того, чтобы в стране находиться. Кстати о птичках: он женат на гражданке США. Но связаны претензии были не с тем, что делает государство, а с тем, как оно это делает.
— Чем-то похожим может стать случай россиянки Ксении Петровой, которая ввезла в США незадекларированные эмбрионы лягушек. Ей грозит депортация в Россию, а ее защита утверждает, что в России она подвергнется преследованиям. Каковы ее шансы остаться в США?
— В случае с Ксенией Петровой необходимо разделить два процесса: один — миграционный, второй — уголовный. О каждом нужно говорить отдельно.
Что касается уголовного, претензии правительства такие: она ввозила биообразцы, зная, что их нужно декларировать, но этого не сделала. При этом, как сказано в документах в ее уголовном деле, у нее в телефоне нашли переписку с коллегами, они обсуждают, будет ли она декларировать образцы, она пишет, что еще не решила. Из этого обвинение делает вывод: она знала, что декларировать нужно, но не стала этого делать. В деле много спорного, защита говорит, что эмбрионы были мертвые, поэтому декларировать их не надо было, но в этом суд разберется.
— Как с этим связана миграционная история, если в США Ксения въехала легально?
— Она находилась в США на визе J-1, прилетела из Франции, на границе ее впустили в страну без всяких проблем. А потом выяснилось, что она везет неправильно оформленные, с точки зрения пограничной службы, биологические образцы.
Исследовательница Гарвардского университета Ксения Петрова выходит из федерального суда после освобождения под залог, Бостон, США, 12 июня 2025 года. Фото: Leah Willingham / AP Photo / Scanpix / LETA.— Я уточню: это выяснилось в таможенной зоне, то есть уже после благополучного прохождения границы?
— Совершенно верно, ей шлепнули в паспорт штамп, она прошла, но не успела выйти из аэропорта. Всё началось, когда она на багажной ленте забрала чемодан. Собака, которая обнюхивала багаж, отреагировала на ее вещи. И уже потом, когда выяснилось, что у нее, по мнению правительства, есть нарушение, связанное с таможенным законодательством, тогда офицер решил аннулировать ее разрешение на въезд в страну. И получилось, что юридически Петрова оказалась на территории США без надлежащих документов.
— Разве можно аннулировать разрешение на въезд вот так, задним числом, за таможенное нарушение?
— Ну вот офицер принял такое решение, решать теперь будет суд. Конечно, позиция юристов Петровой будет в том, что так нельзя, позиция правительства — в том, что можно. Петрова сказала, что боится возвращаться в Россию. Не знаю, как это было оформлено юридически, но фактически это означало, что она просит политического убежища в США.
Вот так Петрова оказалась в detention center — миграционной тюрьме. Потому что политика действующей американской администрации — максимально противодействовать тем, кто хочет попросить политическое убежище в США. „
Все эти рейды миграционной полиции и прочие жестокие действия сводятся к тому, что если ты хочешь попросить у нас убежища, то будешь ждать разбирательства, сидя в миграционной тюрьме. И Петрова попала под такую политику.
Юрист Петровой практически сразу подал заявление с требованием ее освободить, потому что нет никаких оснований держать ее за решеткой. Известно, кто она, у нее есть работа в США, она, что называется, «положительно характеризуется по месту работы и по месту жительства», у нее есть связи с комьюнити.
— Ее ведь и отпустили в конце концов под залог?
— Потому что суд с этим согласился. Но ему потребовалось время, чтобы установить обстоятельства и решить, что нет оснований держать ее за решеткой. А уж потом, дескать, будем спокойно разбираться.
— Как я понимаю, информацию из телефона Петровой прокуратура получила уже на основании судебного ордера. Но сейчас появляется всё больше случаев, когда в США на границе у иностранца изымают телефон, шерстят переписку, а потом из-за какой-то критики в адрес Дональда Трампа или Джеймса Вэнса человека не пускают в страну. А как же тайна переписки, я уж не говорю о свободе слова? Насколько это законно?
— С одной стороны, в американской Конституции есть Четвертая поправка, которая запрещает обыск без достаточных оснований. Но в аэропорту это положение в полном объеме не действует. Можно спорить, правильно это или нет, и, как правило, офицеры всё равно просят вас разблокировать телефон. Заставить это сделать они не могут, вы можете отказаться, но тогда вам могут отказать во въезде. Вы оказываетесь перед выбором: или разблокировать телефон, или с большой долей вероятности не попасть на территорию США. Понятно, что речь идет о тех, кто въезжает по визе, гражданина или обладателя гринкарты сложно не впустить. В уязвимом положении находится обладатель визы.
Офицер таможенной службы США с собакой на пограничном переходе Сан-Исидро, Сан-Диего, США, 10 февраля 2017 года. Фото: David Maung / EPA.— Мы возмущаемся этим в действиях российских силовиков, а получается, что в самой демократичной в мире стране у любого могут запросто перлюстрировать переписку, а потом за мнение наказать?
— Когда мы говорим о действиях российских силовиков, речь идет о российских гражданах, а в случае с США — об иностранцах. Не пустить кого-то в страну — это право государства.
— Новое распоряжение американской администрации предписывает всем, кто подал заявление на визу, открыть соцсети, чтобы можно было посмотреть, что у просителя на уме, что он писал о Дональде Трампе. Насколько это законно?
— Здесь фишка в том, что у государства нет обязанности дать кому бы то ни было визу. Это право государства, хочет — дает визу, не хочет — не дает. Соответственно, государство может устанавливать и правила получения виз. Хочет государство установить визовый сбор в тысячу долларов — это его право, хочет оно затребовать паспорт и свидетельство о рождении — вы должны предъявить оба документа. И так далее.
То же самое со страницами в соцсетях: если государство, куда вы хотите въехать, хочет их увидеть, оно имеет на это браво. Дальше начинаются те самые детали, в которых дьявол. Что говорит действующая администрация США? Она говорит: если в соцсетях кандидата на получение визы находится что-то против США, то визу такому человеку давать не нужно.
— А где свобода слова?
— Да, это вступает в противоречие с Первой поправкой. Первая поправка о свободе слова гласит, что государство не может диктовать людям, что им думать или говорить, и не может принимать решения на основании того, что люди думают или говорят. Не может государство дискриминировать человека за точку зрения. Это запрещено. Но всё сильно сложнее, потому что в некоторых случаях нарушение Первой и любой другой поправки конституционно, если это достаточным образом мотивировано.
— Как-то это выглядит подозрительно удобно для государства.
— Грубо говоря, если кто-то в соцсетях пишет: «Смерть США!», «Я хочу устроить теракт!» и тому подобное, то вполне понятно желание государства обезопасить себя и такому человеку визы не давать. Это простой случай.
Сложный случай — это если человек у себя в соцсети пишет: «Дональд Трамп — плохой, я не поддерживаю его политику». Если такому человеку не дадут визу, то это будет то, что называется viewpoint discrimination, дискриминация из-за точки зрения.
— Если такая дискриминация касается не гражданина США, она возможна? Недавно в США не пустили гражданина Норвегии, сам он утверждал, что это из-за карикатуры на вице-президента Вэнса, найденной в его телефоне. На иностранцев не распространяется Первая поправка?
— Это сложный вопрос. Для того чтобы на человека в полном объеме распространялась Конституция США, он должен находиться внутри США. Если мы говорим о просителе визы, то он находится вне США, хотя есть и какие-то типы виз, которые продлеваются из США. Деталей здесь много, но я пока не слышал о судебных процессах, где бы оспаривалось требование показать свои соцсети.
— Времени мало прошло, это совсем свежее требование.
— Думаю, что со временем мы получим больше ответов. Если такой аппликант будет находиться вне США, дело будет, скорей всего, прекращено, потому что на него не распространяется Первая поправка. Если он запросит визу из США, то это может быть интересное дело, в ходе которого суд будет разбираться, насколько возможна такая постановка вопроса — показывать свои соцсети.
Протестующие у главных ворот центра обработки дел мигрантов Krome в Майами, Флорида, США, 24 мая 2025 года. Фото: Cristobal Herrera-Ulashkevich / EPA.— Сейчас в судах в США рассматривается много исков, связанных с распоряжениями президента Трампа. По-вашему, насколько будут успешны такие попытки? В какой степени Трампу будет удаваться воплотить его спорные указы?
— Эти попытки уже частично успешны, частично неуспешны. На днях, например, стало известно, что Верховный суд США не согласился с запретом на депортации в третьи страны. Мы не знаем, по какой причине Верховный суд это сделал, это очень неприятное решение, и многие говорят, что это не решение, а позор. Здесь явный провал. А в деле Гарсии, которое я упоминал, Верховный суд в итоге постановил вернуть Гарсию на территорию США.
Есть много решений о восстановлении финансирования грантов. Некоторые из них приостановлены апелляцией: дескать, пока идет суд, пусть гранты остаются замороженными. Но есть надежда на суд, который установит, что решение было принято неверно, оно неконституционно, в итоге финансирование будет восстановлено.
— Как обстоит дело с исполнением таких решений? Уже есть случаи, когда администрация Трампа игнорирует решения судов.
— Это отдельный большой вопрос. Я не помню, чтобы какая-то другая администрация в США поступала так, как нынешняя. Уже сейчас есть несколько решений судов, которые, по сути, констатируют: Министерство юстиции США совершает целенаправленные действия, чтобы не исполнять судебное решение. Как это будет дальше, мы не знаем.
Я считаю, что в США уже наступил конституционный кризис, потому что исполнительная власть в некоторых случаях отказывается исполнять решения судебной власти. Но есть и много случаев, когда исполнительная власть идет на попятную и решение исполняет — пусть и со скрипом или не полностью. Безусловно, само по себе то, что решения администрации обжалуют в суде, — это правильно. В одних случаях суды встают на сторону истцов, в других — на сторону президента, но последнее по статистике реже.
Например, президент США принимал решение против юридических компаний. Все компании, которые оспорили это, получили судебные решения о том, что это было неконституционно. Понятно, что это будет обжаловано в апелляции, но абсолютное большинство исков, поданных против администрации президента, выигрываются. Дальше вопрос с исполнением, но это уже отдельная история.